У черноморских твердынь. Отдельная Приморская арми - Страница 81

Час спустя Галицкий и я были у командующего Приморской армией генерал–майора И. Е. Петрова.

Тогда мне было известно о нем немногое. Я знал, что он участвовал в боях с басмачами, а в последнее время перед Отечественной войной был начальником пехотного училища в Ташкенте. С начала войны командовал одной из дивизий, оборонявших Одессу, и там же вступил в командование армией, которая потом сражалась у Перекопа, а теперь защищала вместе с моряками Севастополь.

Почему‑то Иван Ефимович Петров представлялся мне человеком суровым, жестким, излишне резким и очень немногословным. Все это казалось естественным— он много пережил, очень тяжелая задача легла на его плечи сейчас. Но такие представления мгновенно развеялись, когда на командном пункте Приморской армии навстречу нам вышел худощавый генерал в пенсне. Он приветствовал нас широким радушным жестом русского хлебосольного хозяина, встречающего старых добрых знакомых:

— Добро пожаловать! Поджидаю, давно поджидаю. Прошу ко мне в кабинет.

Кабинет командарма оказался небольшой скромной комнатой. Слева — стол с развернутой картой обороны Севастополя. Тут же — батарея телефонов. В углу походная кровать с тумбочкой у изголовья, и на ней еще один телефон. Сразу понятно: здесь генерал и работает, и живет, здесь проводит, не удаляясь от аппаратов, связывающих его с дивизиями и бригадами, короткие часы своего весьма относительного отдыха.

Мы сели у стола с картой, и Иван Ефимович, сразу обнаружив глубокое знание военно–инженерного искусства, заговорил о том, как представляется ему система противотанковых и противопехотных заграждений перед передним краем обороны, система, которая пока существовала лишь в зародыше.

В составе войск Севастопольского оборонительного района кроме отдельного инженерного батальона Черноморского флота были два армейских инженерных батальона, а также саперные и специальные военно–строительные подразделения. Но свои запасы мин Приморская армия израсходовала еще в Одессе. А того, что нашлось в Севастополе, едва хватило, чтобы заминировать самые танкоопасные направления — вдоль Симферопольского и Ялтинского шоссе.

Постепенно мы узнали, каких усилий стоило и это. С начала обороны ни мины, ни взрывчатые вещества, пригодные для их изготовления, в Севастополь не поступали. Но на флотских складах имелись старые, списанные уже, морские мины, снаряженные толом. Этот тол и пошел в дело. Корпуса мин стали мастерить просто из консервных банок. А взрывчатку выплавляли из морских мин на кострах в одном из оврагов и там же заливали жидким толом корпуса новых мин. Все делалось кустарным способом, не без риска подорваться, но, к счастью, обходилось без происшествий. Так было сделано 5 тысяч противотанковых мин и около 20 тысяч противопехотных.

В Севастополе находился в качестве заместителя командующего СОР по инженерной обороне генерал–майор Аркадий Федорович Хренов, бывший начальник инженерных войск Южного фронта. Его стараниями и была создана инженерная служба СОР, налажены заготовка строительных материалов для фортификационных сооружений, изготовление на месте минноподрывных средств и деталей для дотов, командных и наблюдательных пунктов. Бесспорной заслугой А. Ф. Хренова и его помощников являлось то, что рубежи, занятые нашими войсками под Севастополем, сразу же стали развиваться в инженерном отношении. Для этого тут настойчиво использовали все перерывы между боями.

По вызову командарма явился начальник инженерных войск Приморской армии полковник Гавриил Павлович Кедринский — подчеркнуто подтянутый, в ремнях и до блеска начищенных сапогах. Как мы убедились в дальнейшем, он был не только настоящим знатоком своего дела, но и человеком с творческой инициативой. Позже мне стало известно, что при оставлении Одессы Г. П. Кедринский лично заложил в гостинице мину замедленного действия, взрыв которой уничтожил группу фашистских офицеров.

Поручив начинжу ввести нас в курс дел по его части и распорядившись, как нас разместить, чтобы было удобно работать, И. Е. Петров попросил представить к вечеру хотя бы первоначальный план усиления обороны Севастополя взрывными заграждениями.

Срок был невелик. Но мы, не теряя времени, еще в поезде готовились к составлению такого плана, детально изучали по картам местность вдоль линии фронта. Теперь надо было прежде всего получить у полковника Кедринского недостававшие нам данные об обстановке.

Отражая декабрьский штурм фашистских войск, части Севастопольского оборонительного района в двух секторах — первом и втором — полностью удержали свои позиции. Но в третьем и четвертом секторах, на направлении главного удара, врагу ценой больших потерь удалось потеснить наши войска, и они отошли на рубежи, весьма слабо оборудованные. По словам Г. П. Кедринского, там были отрыты пока лишь отдельные окопчики, редко где — окопы на отделение. Инженерные заграждения перед передним краем отсутствовали.

— К сожалению, — сказал Гавриил Павлович, — в стрелковых частях сейчас нет должного рвения к инженерному оборудованию позиций. Люди окрылены высадкой десанта на Керченском полуострове, верят, что скоро начнем наступать и нынешние позиции не понадобятся…

В назначенное время мы явились к командарму с готовым планом. Исходя из характера местности, мы выделили в плане направления, которые следовало прикрыть как противотанковыми, так и противопехотными минами. Сюда относились, в частности, прибрежная полоса за Северной бухтой, Бельбекская долина, район между Сахарной Головкой и Балаклавой. На этих же участках предлагалось безотлагательно приступить к сооружению железобетонных укрытий для фланкирующих пулеметов и противотанковых пушек, которые могли бы прикрывать минные поля. Остальные участки обороны следовало укрепить противопехотными минами. Особое внимание уделялось тем секторам, где войска отошли на новые рубежи.