У черноморских твердынь. Отдельная Приморская арми - Страница 67

Учитывая это, мы произвели ряд перестановок политработников. Начальник политотдела 95–й дивизии М. С. Гукосян, владевший языками народов Закавказья, был переведен на ту же должность в 386–ю дивизию. К работе в соединениях, о которых идет речь, эпизодически привлекались начальник тыла Приморской армии полковник МеЬрабян, батальонный комиссар Юсупов из штаба 109–й дивизии и батальонный комиссар Григорьянц из Чапаевской.

В подразделениях организовали изучение русского языка. Политотдел начал издавать ежедневный бюллетень новостей на азербайджанском языке. Наладилось поступление в Севастополь газеты Закавказского фронта «Боевой путь», выходившей, кроме русского, на грузинском, армянском и азербайджанском языках.

Из Азербайджана приезжала к нам делегация во главе с наркомом просвещения республики М. Г. Мамедовым. Она привезла бойцам подарки, причем наибольшую радость доставили им национальные музыкальные инструменты. Делегаты побывали во всех частях, где служили азербайджанцы, передали сотням бойцов на переднем крае приветы от родных и друзей.

У начальника политотдела 345–й дивизии батальонного комиссара А. М. Савельева завязалась широкая переписка не только с семьями бойцов, но и с предприятиями и колхозами Закавказья, где они работали до призыва.

— Казалось бы, это и не обязательно, — делился Савельев своим опытом, — спрашивать отличившегося красноармейца, куда и кому лучше всего написать про его боевые дела. Но вот мы начали спрашивать об этом, и оказывается, некоторым хочется, чтобы написали не домой, а в правление колхоза. А другой просит: «Если будете писать, то лучше не отцу, а матери — ей будет приятно…»

На все письма приходили ответы. Вот один из многих— от матери бойца Софьи Камбеговой:

«Дорогие друзья, боевые товарищи и командиры моего любимого и дорогого сына Асахмета! Не нахожу слов, чтобы описать свою радость, когда получила сообщение о геройстве моего сына, борющегося против фашистской мрази. Вас породнило с моим сыном выполнение святого долга перед Родиной. Провожая своих сыновей Асахмета и Витю, я крепко наказывала им, чтобы они презирали смерть и трусость. Если мой сын Асахмет совершил подвиг, то это подвиг всего вашего коллектива, на который вас благословляет крепкий советский тыл».

Надо ли говорить, как поднимали такие письма из тыла — а они становились известны целым частям — дух бойцов!

Когда потом для севастопольцев наступили самые суровые испытания, 345, 386 и 388–я дивизии, полностью укомплектованные бойцами из запаса, не уступали по своим боевым качествам кадровым соединениям. В этом сказалась большая и продуманная, строившаяся с учетом национальных особенностей, воспитательная работа, которую направляли командиры и комиссары Н. А. Шварев и К. В. Штанев, Н. О. Гузь и А. М. Пичугин, Н. Ф. Скутельник и Р. И. Володченков.

Когда войска Крымского фронта оставили Керченский полуостров, враг получил возможность стянуть к Севастополю еще более крупные силы. Становилось очевидным: близится новый штурм.

На одном из заседаний Военного совета командарм И. Е. Петров высказал мысль, что пришло время, когда руководящий состав армии должен поговорить со всей массой бойцов о том, какая обстановка создалась под Севастополем. Так родилось решение провести по дивизиям и бригадам красноармейские и краснофлотские конференции. Собрать всех бойцов было, конечно, невозможно. Но хотя бы по два–три человека могли прийти от каждого взвода.

— Наши люди все правильно поймут, — говорил член Военного совета Иван Филиппович Чухнов. — Надо откровенно рассказать о том, что предстоят очень тяжелые бои, о том, как мы к ним подготовились, чем располагаем. И пусть бойцы больше узнают о своих командирах и политработниках, о героях обороны.

Первые конференции прошли в дивизии И. А. Ласкина и в бригаде А. С. Потапова. На них выступали генерал–майор И. Е. Петров, член Военного совета дивизионный комиссар И. Ф. Чухнов. Бойцы рассказывали, как они подготовились к встрече противника, как укрепили позиции. От имени своих товарищей делегаты заверили Военный совет, что будут стойко защищать каждую пядь севастопольской земли. Потом в подразделениях — как правило, в каждом взводе — проводились собрания с отчетами делегатов.

Несколько торжественная обстановка конференций — они проходили при развернутых знаменах соединений — отнюдь не исключала и делового разговора о недостатках в укреплении позиций. Делегаты, с которыми командование армии советовалось, как еще лучше организовать оборону, подсказали немало существенного. Вскрылись кое–где и упущения, заставившие Военный совет заменить отдельных командиров и политработников.

Стремясь превратить севастопольские рубежи в неприступную крепость, командование армии заботилось о том, чтобы наши люди были хорошо укрыты от бомб и снарядов. Создавались рассредоточенные запасы патронов, гранат, бутылок с горючей смесью, а также продовольствия и воды. В то же время были сформированы специальные команды для восстановления дорог, путей подвоза. Штабы перешли на запасные командные пункты. За сутки до массированных вражеских бомбардировок, предшествовавших штурму, сменили свои позиции все артиллерийские и минометные батареи.

Третий штурм, начавшийся 7 июня, не застал приморцев врасплох. Все, что мы могли сделать для подготовки к отпору врагу, было сделано.

Первый натиск мощной ударной группировки противника приняли на северном направлении 172–я дивизия полковника И. А. Ласкина и 79–я бригада полковника А. С. Потапова.