У черноморских твердынь. Отдельная Приморская арми - Страница 60

Но поддерживать такой огонь бесконечно мы не могли. Третье фашистское наступление началось в условиях, когда вражеская авиация сделала уже почти невозможными рейсы морских транспортов между портами Кавказа и Севастополем. Все труднее стало прорывать неприятельскую блокаду даже быстроходным боевым кораблям. К 15 июня подвоз боеприпасов в среднем за сутки не превышал 8–10 снарядов на орудие, причем поступали снаряды уже не всех калибров и не каждый день.

Но надо сказать еще о событиях, имевших место раньше. И прежде всего — о контрударе, предпринятом 11 июня.

К тому времени противнику удалось вклиниться в нашу оборону в районе станции А1екензиевы Горы на направлении, ведущем к Северной бухте. У командарма И. Е. Петрова возникла смелая идея: нанести по образовавшемуся вражескому клину удар с двух сторон — из третьего и четвертого секторов. Этот замысел был горячо поддержан Н. И. Крыловым, И. Ф. Чухновым, командующим береговой обороной П. А. Моргуновым, а также мною.

К участию в контрударе привлекалась часть сил 95–й и Чапаевской дивизий, 79–й бригады, а также батальоны 7–й бригады морской пехоты, которые перебрасывались из второго сектора. План командарма, естественно, предусматривал мощную поддержку войск артиллерией, и из наших скромных резервов было выделено необходимое количество снарядов. Штаб артиллерии тщательно спланировал огонь.

Так как поле боя плохо наблюдалось с армейского передового пункта управления, я отправился утром 11 июня на НП 18–го гвардейского артполка. Через некоторое время приехал туда же и командарм И. Е. Петров. После сильного огневого налета полевой артиллерии и береговых батарей наша пехота пошла в атаку.

Полностью восстановить положение на этом участке не удалось. Но противник потерял более сорока танков, а три его пехотных полка были потрепаны настолько, что немецкому командованию пришлось заняться перегруппировкой своих сил. Продвижение врага на главном направлении штурма было приостановлено. И это опять-таки при господстве неприятельской авиации в воздухе.

— Будь у нас снарядов и мин по потребности, — сказал мне в тот день Иван Ефимович Петров, — мы заставили бы немцев подумать, стоит ли дальше штурмовать Севастополь…

Мне самому представлялся еще вполне возможным такой ход дальнейших событий, когда противник, неся изо дня в день тяжелые потери от нашего огня, будет вынужден временно отказаться от продолжения штурма и вновь перейти к осаде. Немцам давно уже пришлось признать, что Севастополь сильно укреплен, а первые дни июньского сражения подтверждали, что мы по–прежнему в состоянии его удерживать. Но если и было тогда можно вынудить врага прекратить штурм, то, конечно, не ослабляя огня артиллерии. А мы получали все меньше боеприпасов, и в этом заключалась наша трагедия…

Контрудар 11 июня был отнюдь не единственным проявлением активной тактики севастопольцев в то грозное время. Первые десять дней отражения июньского штурма можно назвать периодом непрерывных контратак наших войск. Не добившись решающего успеха на мекензийском направлении, противник прекратил было там атаки и усилил нажим на позиции войск первого и второго секторов вдоль Ялтинского шоссе. Но с 17 июня северный участок фронта опять стал самым трудным и тревожным.

За десять дней штурма врагу удалось вывести из строя часть орудий в дотах и дзотах. Мы потеряли также 30–ю батарею береговой обороны, личный состав которой до конца героически выполнял свой долг. Прекратила существование и славная 365–я зенитная батарея на высоте 60. Когда гитлеровцы 13 июня ворвались на высоту, командир батареи старший лейтенант И. С. Пьянзин вызвал огонь по своей позиции и командному пункту. Он, как и Н. А. Воробьев, командовавший этой батареей в декабре, стал Героем Советского Союза.

Потери были ощутимы, однако основная масса артиллерии оставалась в строю, представляя собою костяк обороны. Управление артиллерией по–прежнему было централизованным. Налаженная и проверенная опытом система действовала надежно, у орудий и приборов стояли люди, умеющие бить врага.

Но, чтобы не дать противнику развить первые успехи штурма, требовались мощные удары артиллерии с большим расходом снарядов. А их приходилось экономить. Там, где еще недавно вражеские атаки подавлялись сокрушительными огневыми налетами наших батарей, мы вели теперь редкий, расчетливый огонь. И ни искусство боевого применения артиллерии командирами, ни выучка орудийных расчетов не могли восполнить недостатка боеприпасов.

С 19 июня положение на северном направлении стало резко ухудшаться. Сдерживая натиск врага, 95–я дивизия два дня вела тяжелые бои в районе Бартеньевки. Батареи 57–го артполка мужественно отражали атаки танков, прорывавшихся к их огневым позициям. В ночь на 21–е эти батареи вместе со стрелковыми полками 95–й дивизии отошли на Северную сторону Севастополя. Отход прикрывала армейская и береговая артиллерия.

На новом рубеже, прижатом к бухте, нельзя было продержаться долго. И вскоре остатки войск четвертого сектора, уничтожив свои обозы и прочее тыловое имущество, переправились через Северную бухту. Южный ее берег стал нашим передним краем. Другими словами, фронт на этом направлении глубоко врезался в территорию города.

На восточном направлении мы к этому времени лишились позиций на Федюхиных высотах. Артиллерию второго сектора пришлось переместить к Максимовой даче, а ее наблюдательные пункты — на склоны Сапун-горы. Кольцо обороны сужалось.