У черноморских твердынь. Отдельная Приморская арми - Страница 51

Стараясь быстрее поставить артполки на огневые позиции, я исходил из проверенного жизнью правила: готовность артиллерии должна опережать общую боевую готовность войск. Артиллерия размещалась с таким расчетом, чтобы обеспечить максимальную плотность огня там, где было наиболее вероятно наступление противника.

Наши 51–й и 52–й армейские артполки предназначались на южное (балаклавское) направление. 4 ноября штаб артиллерии проверял их выход в отведенные районы. Сам я вновь отправился на Мекензиевы горы, где застал батареи 265–го артполка уже на огневых позициях. После трудного марша артиллеристы держались бодро. Они уже знали, что им доверен весьма ответственный рубеж.

— Мы тут покажем фашистам, на что способны богдановцы! — слышал я от рядовых бойцов и сержантов. Именно этого я собирался им пожелать.

Николай Васильевич Богданов находился на полковом НП. Он доложил о готовности к открытию огня и о том, что все работы, еще не законченные, будут завершены в срок.

Объяснив Богданову значение района Мекензиевых гор, и в частности позиций его полка, я подчеркнул:

— Отсюда можно широко маневрировать огнем на значительном участке фронта. Сейчас, когда еще не вся артиллерия заняла свои позиции, это особенно важно.

Командиру 265–го полка я временно подчинил все находившиеся в этом районе артиллерийские подразделения. До подхода 25–й и 95–й дивизий Богданов являлся старшим артиллерийским начальником всего участка к северу от линии Черкез–Кермен, Северная бухта. На южном направлении такими же правами был облечен командир 51–го артполка полковник А. А. Бабушкин.

В штабе армии, куда я возвратился вечером, общее настроение значительно поднялось по сравнению с тем, что было накануне. Большая часть наших войск еще находилась в горах и с боями выходила из окружения, но известия оттуда поступали все более обнадеживающие. Командиры 25–й и 95–й дивизий доносили о разгроме заслонов противника и даже о захваченных трофеях.

В тот вечер я узнал в штабе, что есть приказ адмирала Г. И. Левченко об образовании Севастопольского оборонительного района во главе с генерал–майором И. Е. Петровым.

— Вот на что я хотел обратить ваше внимание, — встретил меня Иван Ефимович, когда я явился к нему с докладом. — Значительные силы противника скованы в горах, и он не может пока выйти к Севастополю всей своей группировкой. Однако это не означает, что он не будет пытаться отдельными частями или сильными разведывательными отрядами захватить выгодные районы на подступах к городу.

Я ответил, что имею это в виду и артиллерия, занявшая огневые позиции, готова к отражению внезапных атак.

— Наши артиллеристы, — продолжал И. Е. Петров, — приобрели в боях за Одессу ценный опыт. В боях за Севастополь перед ними, надо полагать, откроется еще более широкое поле деятельности. Тут, как и под Одессой, необходимо централизованное управление всей артиллерией — полевой, береговой, корабельной. Объясните это начальнику артиллерии береговой обороны…

Начальником артиллерии береговой обороны был майор Б. Э. Файн. Еще при первой встрече я обратил его внимание на то, что под Севастополем, очевидно, потребуется широко применять метод последовательного нанесения огневых ударов, так как нам будет не хватать артиллерии для одновременного выполнения огневых задач на различных участках фронта. Одесский опыт показал, какое значение имеет возможность широкого маневра огнем, массирования его на решающих участках. Для этого и нужно было централизованное управление всей артиллерией.

Как уже было сказано, отношения со штабом береговой обороны флота с самого начала сложились у нас очень хорошо. Весьма слаженно работал с нами и начальник артиллерии береговой обороны. Начали с того, что вместе наметили участки заградительного огня береговых батарей и связали с их корректировочными постами армейские артполки. Береговые артиллеристы быстро достигли высокого мастерства в ведении огня по непривычным для них сухопутным целям. Уже в первые дни обороны Севастополя отличились вслед за батареей старшего лейтенанта Заики береговые батареи Александера, Драпушко, Дмитриева, Лещенко, Матушенко.

Первые севастопольские дни были для штаба Приморской армии исключительно трудными. Но все важные вопросы решались оперативно, быстро. Штаб работал дружно, что во многом зависело от его начальника Николая Ивановича Крылова. Как и полковник Н. И. Крылов, я являлся заместителем командарма, который предоставил нам обоим большую самостоятельность, не вмешиваясь обычно в способы выполнения его указаний. Делясь мыслями о положении на фронте, мы легко приходили к единому мнению.

И. Е. Петров не любил что‑либо преувеличивать, сгущать краски. Он всегда стремился держать и штаб, и командиров в разумной степени напряженности, соответствующей обстановке. Иван Ефимович очень часто сам посещал войска, и скоро вся армия знала командующего в лицо. Большую роль в сплочении армии играли его методы живого руководства, а также умение замечать достойных людей, которых командарм смело выдвигал на должности, соответствующие их личным качествам, опыту.

Удачно выдвинул Иван Ефимович, например, А. И. Ковтуна–Станкевича. Призванный в армию незадолго до войны, после длительного перерыва в военной службе, он в дни Одесской обороны возглавлял разведку Чапаевской дивизии. После ранения командира полка Султан–Галиева И. Е. Петров, командовавший тогда этой дивизией, временно вверил полк майору Ковтуну–Станкевичу. Тот хорошо показал себя в новой должности, а у генерала Петрова, ближе присмотревшегося к майору, уже сложилось представление о том, как можно использовать его в дальнейшем.